ОНАГР - Страница 4

- А! - сказал протяжно Дмитрий Васильич молодому человеку, который раскланялся ему очень ловко, нисколько не хуже своего танцевального учителя, выставив, будто нечаянно, свою руку в желтой перчатке.

Дмитрий Васильич не пожал его руки, а прикоснулся чуть-чуть к его перчатке двумя пальцами.

- Очень рад вас видеть. Что, получаете ли письма от матушки? Здорова ли она?..

- Покорно вас благодарю. Она, слава богу, здорова…

- Что, как вы находите, похож портрет жены?

- Чрезвычайно.

- Я писал к вашей матушке, не хочет ли она продать мне свою деревню. Я даю ей хорошую цену. Что ей жить в провинции, право? Она приехала бы к вам, жить бы вместе с вами… Вам, я думаю, скучно без нее?

Молодой человек расправлял пальцы перчатки.

- Конечно-с.

- Катенька! - закричал Дмитрий Васильич, входя в гостиную. - Милости прошу к жене,

- продолжал он, обращаясь к молодому человеку.

- Что, мой дружочек? - послышался откуда-то звучный и томный голос.

"Точно соловей поет, - подумал молодой человек, - я и не заметил, что у нее такой приятный орган".

Дмитрий Васильич ушел, герой рассказа остался один.

Дверь из будуара в гостиную отворилась неслышно. Катерина Ивановна остановилась в дверях и увидела гостя.

- Ах!.. - Она как будто удивилась и присела…

- Как ваше здоровье? - спросил у нее молодой человек по-французски, подходя к ней.

- Я и не узнала вас, - сказала она с приятною улыбкою, сделав два шага вперед и поправляя брильянтовый крестик, который висел у нее на груди. - Где это вы были все время? Вас что-то не видно.

- Я очень виноват перед вами. Я ездил на охоту с князем… - Он запнулся: в эту минуту, как нарочно, ни одна княжеская фамилия не приходила ему в голову, хоть он всех почти князей, гуляющих по Невскому проспекту, знал в лицо. - Сегодня прекрасная погода… Вы не изволили гулять?

- Нет. - Она бросилась в кресла с кокетством и небрежно опустила на колени свои руки, разукрашенные богатыми кольцами. - Меня измучили балы. Четыре дня сряду я возвращалась домой в шесть часов утра. Вы не поверите, как это тяжело и скучно!

Молодой человек сел подле нее.

- По лицу вашему, однако, незаметно, чтоб вы были утомлены балами. Ваш цвет лица…

"Начало, кажется, недурно", - подумал он.

- Ваш цвет лица…

- Что же мой цвет лица?

- Так свеж, так…

- Это комплименты…

- Я никогда не говорю и не умею говорить комплиментов, я…

- Катенька! пора обедать, - сказал Дмитрий Васильич, входя и доглядывая на часы. -

Вы обедаете с нами?..

- Нет-с.

Мододой человек вскочил со стула.

- Я только хотел узнать о вашем здоровье… мне еще надо заехать в два дома…

- Да помилуйте! кто же так поздно ездит с визитами? Останьтесь-ка с нами. Кушанье сейчас подадут.

- Нет-с, я никак не могу… Молодой человек начал раскланиваться.

- Ну, как хотите! Когда будете писать к матушке, кланяйтесь ей от меня… А что, как идет ваша служба?

- Ничего, хорошо.

- Не забывайте нас, - сказала Катерина Ивановна, - Приезжайте к нам когда-нибудь запросто вечером. Я хочу отдохнуть несколько дней дома от шумной жизни…

"Очаровательная женщина! - подумал молодой человек, выходя в переднюю. - И как она смотрела на меня! И какая у нее ножка!.. Отчего это мне давно не пришло в голову?.. Что ж! все равно, и теперь еще можно… Она обращает на меня особенное внимание… Недурно, черт возьми! Приезжайте запросто вечером! Это много значит, это не всякому говорится; а муж пресмешной! Что за вопросы предлагает: о маменьке, о службе! Разве я мальчик, только что вышедший из школы! И удивляется, что поздно с визитами езжу, - а еще живет в свете!

Не в первом же часу делать визиты!.. Хорошо, что я не остался обедать: как можно остаться обедать в сюртуке! В сюртуке только выезжают по утрам, а к обеду надевают фраки…"

Как истинный онагр, молодой человек превосходно знал все обычаи, переходящие из большого в маленький свет, и ни в каком случае не позволял себе уклоняться от них. С благоговением неизобразимым, с чувством робким и трепетным смотрел он на львов, с которыми ветречался на улицах и в трактирах, и усиливался рабски подражать им во всем.

Всем и каждому известно, что цари высшего парижского общества, некогда называвшиеся: hommes a bonnes. fortunes, incroyables, dandy, fashionables и так далее, теперь носят страшные имена львов. Всем также известно, что мы, русские, имеем претензию на европейскую внешность, что мы с изумительною быстротою перенимаем все парижские и лондонские странности и прихоти. Вследствие этого у нас были некогда денди и фешенебли, теперь у нас есть и "львы". С санкт-петербургским "львом" вы уже знакомы; но дело не в том. Я не знаю, слышали ль вы очень любопытную новость? Недавно какой-то остроумный господин в Париже изобрел название для тамошних царьков среднего общества. Это название прекрасное и звучное: онагр! Оно было принято парижанами с восторгом и тотчас вошло во всеобщее употребление. Оно - в этом почти нельзя сомневаться - перейдет и к нам, и мы скоро привыкнем к нему, как привыкли к странным прозваниям "львов".

В Петербурге очень много "онагров", несравненно более, чем "львов".

Санкт-петербургские "онагры", по-моему, гораздо любопытнее санкт-петербургских

"львов". Не знаю, даст ли этот слабый очерк хоть небольшое понятие о том, что такое санкт- петербургский онагр.

ГЛАВА II

Деревенские мысли и столичные мечты. - Вечер Онагра

Онагр от Бобыниных приехал домой, бросился на диван и, полный любовного волнения и таинственных предчувствий, с большим восторгом пропел куплет из какого-то водевиля:

И с страстью чистою, сердечной